д. АНЦИФЕРОВО

Кузнецова В. Ф., учитель истории гимназии в д. Давыдове, руководитель школьного музея.

ПОРТРЕТ ЗЕМЛЯКА САМОШИНА НИКОЛАЯ СТЕПАНОВИЧА НА ФОНЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭПОХИ.

I. КРАЙ ЛЮБИМЫЙ - МОЕЙ ЖИЗНИ СУТЬ И НИТЬ

«…История предков всегда любопытна для того, кто достоин иметь Отечество» Н.М. Карамзин

История деревни Анциферово, рассказанная краеведом Самошиным Н.С.

Есть люди, благодаря которым мы узнаём всю красоту земли; учимся пониманию того, что достоверная картина минувшего может сложиться только в результате сопоставительного анализа различных источников, объединения всех полученных знаний. Так, по образному сравнению В.Л. Янина, «реку, из которой историки черпают знания о минувшей жизни человека, образуют, сливаясь друг с другом, маленькие ручейки и речки - отдельные исторические источники»¹.

Николай Степанович на протяжении многих лет изучает историю малой родины. Вот что он нам рассказал об истории родной деревни. «Предание гласит, что жители д. Анциферово - выходцы из Новгорода. Когда-то наша деревня называлась «Онцыфорово». До наших дней сохранились писцовые книги, которые хранятся в Ногинском краеведческом музее, где сказано: «...деревня возникла в 1623 году на пустоши Анцыфорова»².

Так что же связывает жителей нашей деревни с Новгородом?

В сборнике «Славяне и Русь» приводятся данные о боярском роде Онцыфоровичей³. В 14-15 веках в Новгороде была усадьба, принадлежавшая боярскому роду Онцыфоровичей - потомкам героя Невской битвы Миши (Мишуты) Новгородца. Историк А.А. Медынцова пишет, что «единственное отчество с таким окончанием происходит от чрезвычайно редкого имени Онцыфор».

В Новгороде Онцыфор упоминается в летописях 1342-1367 гг. Онцыфор - посадник Плотничьего конца. В 1348 году он прославился как талантливый военачальник. В 1354 году Онцыфор добровольно снимает с себя посадничество и бежит из Новгорода, скрываясь от своего противника, посадника Фёдора Даниловича. В это время сгорели усадьбы Онцыфоровичей; в стеснённых обстоятельствах находилась и его семья. Онцыфор имел 4-х сыновей: Юрия, Максима, Афанасия, Лукьяна. Почему Онцыфор бежит из Новгорода?

Должен был состояться суд, который бы определил виновного по существующему в Новгороде обычаю: провинившегося бросали в реку Волхов, а если он умудрялся выплыть, то считалось, что ему помог дьявол. Спасшегося добивали кольями. И Онцыфор бежал. Куда?»

Николай Степанович предполагает, что Онцыфор с малой дружиной едет в Москву к отцу. «Лука - отец Онцыфора, упоминается в летописи как член посольства, отправленного из Новгорода к московскому князю. А из Москвы Онцыфор с малой дружиной отправляется на Коломенскую дорогу в урочище «Каза». У Иосифа Флавия в древних переводных памятниках сказано: «Тит же посла воя каза ловити выходяща» (лист 183). В полном церковно-славянском словаре сказано, что слова «каза», «казати» имеют следующее значение: это место, где можно пропустить с честью или прогнать с бесчестием кого-то»⁴.

Самошин Н.С. предполагает, что Онцыфор, вероятнее всего, поселился в глуши, близ настоящей деревни Анциферово, где на границе двух княжеств находилась каза - по-нашему, таможня.

Проживая в этих местах, будучи человеком дела, Онцыфор распахал пустошь, которую засеял просом. Пустошь - это необработанный участок плодородной земли. Именно эту пустошь и назвали Онцыфорово. Позже здесь возникла деревня.

Почему именно это место для посева выбрал Онцыфор? Всё дело в том, что протекавшая здесь когда-то речка наносила ил и делала землю более плодородной. А в конце 19 - начале 20 веков это был уже ручей, который величали «Бурчало». «Бур» - лесной хлам, «чало» - тащу. В настоящее время этот ручей и сейчас проходит через деревню, но под землёй. Сосед Самошина Н.С. пахал огород, лошадь провалилась. Трактор также проваливался на этом ручье.

Самошин Н.С. писал в Институт языкознания РАН и спрашивал о происхождении названия своего села. Пришёл ответ от Топонимической комиссии Московского центра Русского географического общества (Сперанской А.В.), в котором сказано: «Деревень с названием Анциферово шесть: две в Новгородской, одна в Псковской области, в Красноярском крае, в Тверской области и ваша. Название этих деревень и сёл происходит от православного имени Онисифор, что в переводе с греческого означает «пользу приносящий». Но названия населённых мест образовывались не от церковных, а от народных разговорных форм имён. Имя Онисифор как трудное для произношения развило массу мирских нецерковных вариантов: Анисифер, Анцифер, Анцифор, Анцыфор и даже просто Сифор. Все деревни Анциферовы не могли быть связаны только с одним семейством потомков Мишуты, поскольку исходное имя было достаточно распространено, им крестили…

В имеющихся у нас словарях нет слова «каза», но есть «касса» в значении «небольшая деревня, участок земли», встречается в волжско-финских языках. Полагаю, что Вы неверно объясняете название Бурчало. Бурчак, бурчага, бурчало - это народное обозначение небольших речек с быстрым течением, образовано от глагола бурчать - «ворчать», «бормотать», о воде «журчать»⁵.

Самошин Николай Степанович в доказательство своей версии, что Анциферово основано выходцами из Новгорода, приводит дополнительные аргументы:

а) У новгородцев лексика была цокающая. Николай Степанович хорошо помнит древних старух и стариков, говор которых был цокающим: «Цаво. Баю». Напротив дома Самошиных жила бабка Копна.

Она говорила: «Дед, цаво я баю. Сидел в таганке, перевели в бутылку». (Дед, что я говорю. Сидел в Таганке, перевели в Бутырку).

б) Деревенские обычаи: в центре деревни стоял пожарный сарай, был вечевой колокол. Внутри сарая - пожарная машина ручная, хомут, борона. Если провинился кто, судили всей деревней. Виноватому надевали хомут на шею, запрягали в борону и заставляли возить её по деревне. Это позор детям и внукам. До 1929 года делили луга по едокам. Кому доставался угол в урочище Криуша (а там каждый год трава была тучная), того хватали за руки, за ноги и бегом тащили к обрыву реки, бросали в воду. Если человек не умел плавать, помогали ему выбраться из воды на берег. Это была шуточная забава.

в) Новгород имел 5 концов, в Анциферове - два, и также были между собой злейшими врагами.

г) Не доходя до речки Лихоца, в лесу лежит камень. На его краю, который смотрит на юг, выбит трезубец. В округе таких камней нет. Этот камень о чём-то говорит? Трезубец изображён на гербе Новгорода.

По преданию в конце 17 века в деревне были польские захватчики, и деревня выгорела дотла. Можно предполагать, что в 1623 году деревня возникла вторично.

История возникновения д. Анциферова записано со слов Самошина Николая Степановича⁶.

История малой родины - это история человеческих судеб.

Самошин Н.С. с упоением рассказывает об истории своей деревни. Глаза его светятся, морщинки разглаживаются, и он кажется намного моложе своих лет. Причем рассказывает он все по памяти, никуда не заглядывая.

Изучение истории малой родины невозможно без знакомства с судьбами ее жителей. Ведь история страны по большому счету- история человеческих судеб в череде сменяющих друг друга поколений. О своей жизни Самошин Н.С. рассказывает по-другому. Там, где идет речь о далеком прошлом, Николай Степанович говорит с интересом, уделяя внимание деталям. Когда же переходит к рассказу о трагических событиях начала Великой Отечественной войны, о том, как был в плену, бежал, стал пленником ГУЛАГа, Николай Степанович меняется. Он становится напряженным, глаза тускнеют. Нам, живущим в свободной стране, трудно проникнуть в мир переживаний человека, которому пришлось пройти через сталинскую репрессивную машину подозрений, недоверия, непонимания. Самошин Н.С. говорит, что ему нечего стыдиться, что он никогда не скрывал этот факт своей биографии. Он не комментирует события, не дает им оценок, объясняя это тем, что он не политик Но чувствуется, что этот период в его судьбе - это боль души, которая останется с ним навсегда.

II. ИСПОВЕДЬ ОПАЛЕННОЙ ДУШИ

«Патриотизм не должен ослеплять нас; любовь к Отечеству есть действие ясного рассудка, а не слепая страсть». Н.М. Карамзин

1. Родословная Самошина Н.С.

Самошин Николай Степанович родился 22 мая 1921г. в деревне Анциферово.

Дед Самошина Н.С. был религиозным человеком. Бывало, едет пахать, берёт богослужебную книгу, ищет разницу между никонианской верой и старообрядчеством. Пытаясь разобраться в сущности церковного раскола середины 17 века, дед Семён сошёл с ума. У него остался сын Степан (отец Самошина Н.С), очень способный к рисованию мальчик. Он к этому времени был учеником иконописца Исая Федулова, который вскоре и усыновил мальчика. В семейном архиве Самошина Н.С. хранится уникальная фотография. (Фото1)

На фотографии дача генерал-лейтенанта Гончарова, коменданта крепости Свеаборг (г. Хельсинки, Финляндия). Фотография относится к 80-м годам 19 века. У Гончарова была домашняя церковь, иконы в ней обновлял Исай Федулов, служивший в то время в армии на флоте. Николай Степанович бережно хранит Евангелие, изданное в Санкт-Петербурге в 1890 году. На нём сохранилась надпись: «Исаю Федулову от Свеаборского коменданта генерал-лейтенанта Гончарова, Сентябрь 1891 год. Крепость Свеаборг». У генерал-лейтенанта была жена, не знавшая местного языка. При ней находилась служанка Мария, владевшая немецким и шведским языками. Исай Федулов после окончания армейской службы привёз Марию в д. Анциферово. Марию, перешедшую в старообрядчество, и Исая обвенчали в скиту д. Анциферово. Самошин Н.С. хранит в свом доме икону Иверской Богоматери, которой благословили Исая и Марию.

Семейной реликвией является и старообрядческая икона «Премудрость Софии». Николай Степанович вспоминает, что жители д. Анциферово, в том числе его отец Степан Семёнович Самошин, не только писали иконы, но и делали «викторки» - фальшивые документы и фальшивые деньги. Подписи, печати подделывали от руки тоненькой кисточкой. Однажды, уже в советское время, в 1919 или 1920 году приехал какой-то чекист. Остановился у Маруси, у ней все останавливались, угощала всех. Послали за Степаном Самошиным. Стали ему объяснять, что кого-то там посадили, надо выдворить оттуда, справку написать с печатью. Отец Николая Степановича почувствовал, что «что-то здесь не то», по лицам людей увидел подвох. Сказал: «За кого вы меня принимаете?» - и отказался, а то бы посадили.

Что касается фальшивых денег, то делали их на заказ, приезжали из Москвы, Егорьевска. Заказчики покупали фальшивые деньги, везли их в Сибирь, там их продавали. С фальшивыми деньгами ехали в глухие места и покупали на эти деньги меха, пушнину. Сами же жители д. Анциферово, занимающиеся незаконными промыслами, жили скромно, богу молились, а зимой на печке рассказывали разные истории.

Мать Николая Степановича - Самошина-Киреева Федосья Ивановна, 1892 года рождения, была неграмотной женщиной, вела домашнее хозяйство. В 20-е годы она ходила в вечернюю школу в течение 2 месяцев и научилась читать по слогам. На вопрос: «Кто занимался вашим воспитанием?». Николай Степанович ответил: «Никто не занимался. Нас выпускали на улицу как цыплят без наседки». С детства Самошин любил охоту. Вокруг деревни рос лес, в котором водились зайцы, лисы, волки, куницы, лоси, олени. Сначала охотился на зайцев со старшим братом. В 14 лет купил одноствольное ружьё за 25 рублей. За одну осеннюю охоту (на языке охотников «за одно поле») Николай Степаныч добывал 7-8 лис. Сам научился делать шкурки. Любил охотиться один, так как среди охотников было много болтунов и хвастунов.

Самошин Н.С хорошо помнит свою нерусскую бабушку Марию. Она, приняв старообрядчество, не молилась и в церковь не ходила. Была общительной и гостеприимной. Помогала делать уроки детям по немецкому языку. Однажды бабушка Мария пошла на пруд полоскать бельё. Мимо проезжал тракторист, и Мария услышала: «Рандель сломался». Пришла домой и говорит: «Тракторист не знает ни уха, ни рыла, а кричит по-немецки».

На первой фотографии (Фото2) слева мы видим Самошина Николая Степановича в 1928 году. Ему 7 лет. Фотография сделана у стен Гуслицского Спасо-Преображенско-го монастыря (город Куровское, 12 км от Анциферове). «Второй спас преображение господне - престольный праздник Гуслицского монастыря. Второй спас - проводы лета, освящение яблок и первых овощей. Недалеко от монастырской ограды ещё накануне праздника торговцы разбивали палатки»,- пишет Перегудов А.В. в своей книге «В те далекие годы»⁷.

«Сюда приезжали китайские купцы», - вспоминает Николай Степанович. «Они продавали игрушки: цветок из сложенной бумаги, откроешь - получишь целый букет; уди-уди-уди - это деревянная сосочка, которая надувает шарик, и другие». В детстве Николай Степанович копил деньги на этот праздник - 19 августа яблочный спас. На фотографии у мальчика 3 рубля, которые он сумел накопить в течение года (по копеечке). А мама мелкие деньги поменяла на «крупную» денежку - 3 рубля. На второй фотографии (Фото3) мы видим Федосью Ивановну (мать Самошина Н.С.) со своими детьми в 1927 году. Слева 6-летний мальчик с игрушкой - Николай Степанович. Обе фотографии сделаны на фоне специально вывешенных декораций около монастыря.

Самошин Н.С. окончил 7 классов. Поступил в ФЗУ при заводе «Карболит» в т. Орехово-Зуево. Учился на слесаря-инструментальщика. На практике мастер цеха предложил всем учиться ещё 9 месяцев на гравера. Николай Степанович согласился. Он легко писал слова слева направо. Мастер сказал: «Ты у меня первый такой ученик». До 1940 года работал гравёром на том же заводе. С октября 1940 года началась служба в Советской Армии. 3 месяца находился в учебном батальоне в г. Лиепая (Латвия), затем - 12 погранотряд 10-й заставы г. Двинска⁸.

2. Война и плен.

22 июня 1941г. началась Великая Отечественная война. Группа немецких армий «Север», развёрнутая под командованием генерал-фельдмаршала ВЛееба в Восточной Пруссии, имела задачу уни чтожить советские войска в Прибалтике. Ситуация на советско-германском фронте обострялась с каждым днём. ««С нами бог» - было написано на ремне немецкого солдата», - вспоминает Самошин Н.С. «Мы шли без бога. «Звезда, серп и молот» - символика советского солдата. Мы верили, что победим врага»,- вспоминает Николай Степанович,- «Мы отходили к Риге, но не дошли километров 70. Её заняли немцы, а мы попали в окружение. Необходимо было взять мост через Двину. В атаку ходили добровольцы несколько раз. Идут 300 человек, возвращается человек 40. Миномёт немецкий буквально косил солдат. Я ходил в атаку 4 раза. Мост взять не удалось. Якушев, начальник погранотряда, приказал выходить из окружения мелкими группами. Наша группа, человек 12, стала отходить. Стемнело. Легли отдыхать. Решили посменно нести охрану. Когда утром проснулся, то увидел ветврача I ранга и пехотинца, остальные ушли тайком ночью. Подошли к реке Двине, стали переплывать. Ветврач не умел плавать, ему было более 50-ти лет. Мы его обхватили с обеих сторон и помогли перебраться на другой берег реки. Зашли в лес, отдохнули. Днём спали, ночью шли. Я знал немного латышский язык, поэтому на хутора за продуктами посылали меня. Латыши меня кормили, хлеб, рыбу давали с собой. Так продолжалось 4 дня. Однажды в сарае уснули. Ветврач сильно храпел. Накрапывал дождь. К сараю подошли пастушки-мальчики. Услышали храп, сообщили хозяину хутора. Тот позвонил по телефону. 9 полицейских (айзсаргов) окружили сарай. «Hande hoch!» Нас привезли в Ригу. Маршем отправили в самарские казармы. Записывались на работу. Я привозил продукты. Потом сказали: будут посылать по крестьянам. После «недели» (воскресения),-сказал поляк,- будут отправлять 80 человек: 40 чел. - в Луганскую волость, 40 чел. - в Валковскую. Я попал на хутор Варпас /«Колос»/. Хозяин - Братко Юрий Теодорович (латыш). Семья его состояла из жены, бабки Гарозы, двух сыновей Яна и Рудиса, служанки. Все знали русский язык.

Я прибыл к ним 29 августа 1941 года и прожил до 10 апреля 1943 года. Я с ними ел за одним столом. На Рождество приходили гости. Пили ликёр из одной рюмки по кругу. Моя работа на этого хозяина состояла в следующем: возил в город молоко, кормил лошадей, свиней. Хозяйство было большое: 19 коров, 20 поросят, овцы. О событиях на фронте ничего не знали. У хозяина в сундуке был приёмник, но он его не доставал ни разу.

10 апреля 1943 года немцы меня забрали от хозяина. Перед отъездом хозяин заплатил мне за работу рублями, сказав: «Постарайся отвести их обратно в Россию». Я стал в тылу у немцев ремонтировать телеги. В голове у меня была одна мысль: как удрать? Возникала тысяча вариантов побега»⁹.

Итак, Самошин Н.С. оказался одним из 3,9 миллиона красноармейцев, попавших в немецкий плен в 1941 году. Условия, приведшие солдата к пленению, были различные. Как правило, этому предшествовали ранение, физическое истощение, отсутствие боеприпасов. Но каждый знал, что добровольная сдача в плен по трусости или малодушию всегда признавалась воинским преступлением. Почти все, кто попал в фашистский плен, в том числе и Николай Степанович, испытали тяжелый психологический удар, отбросивший их из рядов советских воинов в беззащитную массу военнопленных.

Латвию немцы заняли к середине июля 1941 года.

Латвия вошла в состав Советского Союза в августе 1940 года. Многие латыши надеялись, что Красная Армия защитит их от германской агрессии. Однако национализация промышленности и торговли привела к инфляции и дефициту товаров. Перераспределение земли от зажиточных крестьян к беднейшим, принудительное переселение хуторян в деревни вызвали недовольство Советской властью в Латвии.

14 июня 1941 года была проведена депортация в Сибирь тысяч «неблагонадёжных» из Прибалтики. Это ещё более озлобило население, встретившее немцев как избавителей от Советов. Эти события объясняют то, что население Латвии практически не оказывало вооружённого сопротивления оккупантам.

Гитлеровская оккупационная политика не была единой для разных народов. Латышей и эстонцев немцы признавали арийцами. Немцы предоставляли латышским крестьянам даже военнопленных для работы в хозяйстве, полагая, что крестьяне окажут немецкой армии помощь продовольствием.

Самошину Николаю Степановичу повезло, что его направили к такому человеку, как Братко Ю.Т. Этот человек твердых нравственных принципов, таких, как уважение к человеческому достоинству, милосердие, гуманизм.

мне кажется, даже живя среди чужих, как в родной семье, Николай Степанович очень тосковал по родителям, знакомым, родному дому. И, конечно, ждал момента, когда будет хоть какая - либо возможность вернуться к своим и продолжить борьбу за свою свободу и независимость своей Отчизны.

3. Бегство из плена.

«В декабре 1943 года немцы остановились в деревне Логиново Тверской области», - вспоминает Николай Степанович. «Я стал готовиться к побегу, запасался харчами.

На поле стояла рига семьи Костюка. Костюк - местный паренек шестнадцати лет. В снопах я хранил харчи для побега. В лесу, в землянке, Костюк прятал лыжи, винтовку.

Костюк знал, что я хочу убежать, знал, где я храню харчи на случай побега. Я ему сказал, что если наволочка с харчами исчезнет, то значит, я убежал в лес. А он пусть ищет меня по следам.

Однажды, когда стемнело, я зашел в конюшню. К ней была сделана пристройка (сарай) и лестница наверх. Там было много сена. Я залез туда и сижу, сделав дырку в соломенной крыше. Приходят немцы, стали грузить сено. Слышу: «Alles genommen?» (Всё возьмём?). Воз нагрузили, потом следующий. В конюшню зашёл Федька, позвал: «Николай». Я ни гу-гу. Когда все вышли, я двинулся к фронтону сарая, где были заложены снопы. Я спрыгнул вниз, пошел к риге, взял сноп и пошёл в лес, делая большой круг, чтобы меня не нашли. Немцы в лес не ходили, очень боялись партизан.

Бежал я один, сноп в лесу постелил, затем плащ - палатку. Пробыл в лесу один два дня. Жег сухой спирт, топил снег, пил воду.

Через два дня пришел по моим следам Костюк Молодежь забирали немцы в Германию, поэтому он решил убежать. Нашли землянку. Винтовку я чистил льняным маслом, еле отчистил. Вдвоем мы стали следить за дорогой. Есть ли по ней движение? Прошли танки. Видим, едут на лошадях 12 человек (отделение). Лошади маленькие, монгольские. Немецкие лошади - «битюки». Я говорю Костюку: «Наши!». Пошли на хутор. Немцы, отступая, даже не успели сжечь деревню».

4. Заключенный ГУЛАГа.

«Советские войска заняли деревню Логиново. Я попал в штаб полка 39 дивизии. Допрос вел старший лейтенант Жерздев, Он записал все с моих слов. Оттуда переправили на сборочно-пересыльный пункт, откуда отправляли в запасной полк или в штрафную роту. Меня не отправляли четыре месяца. Я был гравер - специалист. Гравировал офицерам трофейное оружие. Однажды я спросил-. «Почему меня не отправляют в штрафную роту? Что я должен «куклу лепить»?». «Успеешь, навоюешься», - ответили мне.

Следователь Надежда три раза составлял протокол допроса. В протоколе было написано: «Я добровольно сдался в плен». Прочитав эти слова, я сказал, что умру, а не подпишу. Надежда настаивал, я отказывался. Он ударил меня, я затылком ударился о стену избы. Я закричал от боли, меня увели в баню. Ночью вызвали снова на допрос. Опять бил меня. Я кричал: «Эсэсовцы! Фашисты! Убивают!». Так продолжалось четыре раза. Я понял, что могу получить сотрясение мозга, стать инвалидом.

И вот Надежда вызывает меня днем, я сразу подписал протокол допроса. Надежда удивился, а я говорю, что подписываю под страхом смерти. Эти слова я написал в протоколе и расписался. Через десять дней - военный трибунал. Председатель суда спросил: «Дурак, зачем ты подписал?». «А что бы ты сделал?», - спросил я. «Не твое дело», - был ответ. Через десять дней - военный трибунал. Дали десять лет Статья 58, пункт 1 б.»¹⁰.

Из воспоминаний Самошина Н.С.: «Начался этап. Сначала был в тюрьме города Торжка. Тюрьма находилась в монастыре, вокруг рос табак, огурцы. Затем пробыли немного в крепости Торопец, позже направили в Москву. Три наши вагона прицепили к составу. Из вагонов кричали: «Товарищ Сталин, хлеба!». Охрана прибрала наш паёк. Из вагонов слышался шум, гам. Дали макароны с килькой, две конфеты. Повезли в Комсомольск строить железную дорогу «Комсомольск - Советская гавань». Пилили дрова, делали просеку. В день на двоих нужно было заготовить восемь кубометров дров. Бригадиры ходили с палкой. Работа была тяжелой, но кормили хорошо: каждый день тушенка. Когда построили дорогу, начальник стройки всех поил водкой.

(Фото 4) (Фото 5) (Фото 6) Отправили в пересыльный лагерь в бухту Находка. Здесь я работал в часовой мастерской, заведующим которой был Табаков Семен Иванович. Он был осужден по статье «контрреволюционная троцкистская деятельность». В барак я ходил ночевать, иногда оставался в часовой мастерской. Однажды три дня лил дождь, все затопили. Смастерили плоты. Но вот выглянуло солнце, и вода постепенно ушла. Табакова освободили. В мастерской остался я, часовщик - еврейчик, и пришёл Сашка - новый часовой мастер. Однажды Сашке сержант сделал заказ: штамп и печать РПВС - российской партии воинствующих славян. Сашка попросил моей помощи. Часовщик - еврейчик все это время смотрел в окно. Затопили печь. Штамп и печать сделали и в печь бросили. Что-то партия какая-то неизвестная, подозрительная. Сержант пришёл, а мы ничего не сделали. Нас в бур - барак усиленного режима. Помню, там много клопов было. Спали мы на улице. Когда из бура я вернулся, попросил нарядчика: отправь меня на Колыму. Через три дня отправлялась партия заключенных на Колыму через порт Находка. В этот день взорвался пароход «Дальстрой». Все слышали, как что-то ухнуло в порту. Это взорвалось 20 тысяч тонн аманала. Его использовали как взрывчатку, взрывали пни. Было много жертв в порту. 600 трупов японцев, покрытых нефтью. Начальник пересылочного пункта так получил удар железкой, что лицо пополам рассеклось. А шофёр его остался невредимым. Телеграфиста с парохода отбросило на 50 метров, сам остался жив, правда, болел полгода.

На Колыме я пробыл 7,5 лет. Тенька - лагерь в 0,5 км от Усть-Омчука. В лагере было 600 человек В нем были уголовники или «блатные» и работяги. Работяг было большинство. Блатные играли в карты, проигрывали пайки. Иногда говорили заключенному «дай поносить» и таким образом, отнимали понравившуюся одежду. В основном работяги носили то, что давали в лагере: валенки зимой, ботинки, телогрейку, брюки. Жилетку («правилку», то есть «качать права») носили «блатные». Если уголовники вели себя дерзко, нагло, то их как нарушителей порядка отправляли в другой лагерь - штрафной. Жили без конвоя в посёлке Усть – Омчук.

В 8 часов утра - развод. Вольные и заключенные работали вместе. Я работал в мастерских горно-промышленного управления. Паял резцы, раздавал инструменты. С 5 до 9 часов - свободное время. Играли в футбол, ходили в кино. В той местности было много брусники, собирали ягоды. Всё время ждал: когда же домой, переписывался с родственниками.

Когда в 1951 году получил разрешение на выезд с Колымы, то до Москвы добирался на машине, потом на пароходе до Комсомольска, затем - на поезде 73, на этот путь ушёл один месяц и шесть дней»¹¹. (Фото 7) (Фото 8)

5. Освобождение.

В 1951 году приехал домой. 8 ноября подошёл к своему родному дому. Долго сидел на лавочке, а войти не мог. Николай Степанович просидел на лавочке больше часа. О чём думал он в эти минуты? Он тактично ушёл от этой темы. Мне кажется, что в эти минуты он вспомнил своё детство, всю свою жизнь в родной деревне до ухода в армию. А что теперь ждёт его? Как встретят его родственники, знакомые? Именно в это время Николай Степанович, по - моему, определил свою линию поведения - жить, работать, общаться с людьми, а на тех, кто будет смотреть косо, подозрительно, не обращать внимания.

После освобождения Самошин Н.С. жил и работал в городе Киржаче Владимирской области, на инструментальном заводе. Самошин Николай Степанович писал два раза на имя Ворошилова К.Е. с просьбой о прописке.

В 1953 году Самошин Н.С. был реабилитирован и переехал в свой родительский дом в д. Анциферово. С работой возникли трудности. (Фото 9) (Фото 10)

Работал в лесничестве лесорубом. Работая в лесничестве, Николай Степанович помогал созданию Куровского краеведческого музея. Там и сейчас находится его экспозиция «Фантазия природы».

18октября 1991 года был подписан Закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Целью этого закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной компенсации материального и морального ущерба.

III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Самошину Н.С. многое удалось испытать за 83 прожитых года. Но он сумел справиться со всеми трудностями, испытаниями, которые выпали на его долю, нашёл смысл жизни и воплотил его в своём труде.

Человек он простой, тихий, обыкновенный, каких много на нашей российской земле. Но это первое впечатление. На самом деле Николай Степанович - самородок земли русской.

Это всесторонне одарённый человек гравёр, резчик по дереву, охотник, краевед. Главное его качество - оптимизм. Что же является духовным стержнем этого человека?

На вопрос: «Верующий ли Вы человек?» Николай Степанович ответил философски: «Бог - это время, где нет ни начала, ни конца».

А затем рассказал эпизод из своего детства. «Моя мать посылала меня в церковь, давала мелочь на свечи. Однажды я заигрался, деньги в церкви не оставил, выбросил их в крапиву. Мне было 14 лет. С тех пор я в церковь не ходил. Религия нужна правительству и священнослужителям».

Девизом его жизни могут стать слова: человек должен трудиться, работать в поте лица, кто бы он ни был, и в этом одном заключается смысл и цель его жизни, его счастье.

На вопрос: «Что вам помогает жить, преодолевать трудности, сохранять оптимизм?» Николай Степанович ответил просто - «Люди. Меня всегда окружали хорошие, интересные люди».

После войны Николай Степанович переписывался с Юлием Братко. Сохранилось три письма (от 2 октября 1953 г., 27 ноября 1953 г., 28 марта 1954 г.), полученные им с хутора Варпас. Все письма написаны после смерти И.В. Сталина.

Автор письма называет Самошина «милый друг Николай». Письма по содержанию очень похожи. Речь идёт о работе в колхозе, который называется «Узвара», то есть «Победа». Юлий Теодорович пишет:«... работаем рядовыми колхозниками, ведь человек на свете живёт для того, чтобы он работал и зарабатывал себе на хлеб насущный и заботился о благосостоянии своих ближних»¹². (Фото 11) (Фото 12)

В письме говорится, что в 1952 году на трудодень Братко получил 500г. зерном и 80 коп., а в 1954 году обещают 2 кг. зерновых и 1.5 руб. на трудодень, но надежды получить столько нет.

Семья с хутора Варпас держит корову. «Говорят, что коровы и поросята нам не надо будет, через пару лет перейдём к общему столу, для этой цели у меня в кухне уже котел имеется»¹³.

От этих писем веет грустью. Чувствуется, что хозяин тоскует по тому времени, когда у него было большое частное хозяйство. А теперь, работая в колхозе, он не получает ни материального, ни морального удовлетворения, но в то же время, как бы убеждает себя, что «жить и работать нужно».

В Орехово-Зуевском районе многие знают Самошина Н.С.

К нему приезжают школьники, краеведы и писатели нашего края. Был у Самошина Н.С. и известный писатель Александр Владимирович Перегудов. Романы «В те далёкие годы» и «Суровая пора» Перегудова А.В. о Гуслице, в состав которой входила и д. Анциферово. Гуслицей в древности называли одну из обширных местностей к востоку от Москвы. Самошин Н.С. часто встречался с Перегудовым А.В. В течение 19 лет в день рождения делал подарок писателю от всех жителей Гуслицы. Среди подарков - сиденье, сделанное из толстой сосны. На нём афоризм: «Зло одинаково, когда врёшь или упускаешь случай сделать добро». (Фото 13) (Фото 14)

Самошин Н.С. во время нашей последней встречи показал нам альманах «Богородский край», в котором опубликовано одно из последних писем А.В.Перегудова.

«Дорогой, глубокоуважаемый Николай Степанович!...

Дорогой, милый друг мой... Глубокоуважаемый, любимый мною Человек... Пишу слово Человек с большой буквы... Вы заслужили это... и письмо мое увеличилось вдвое. Хотел написать немного, но нахлынули воспоминания, встречи и разговоры с Вами... Впервые Вы приезжали с Гуськовым, а как его зовут - позабыл. И каждый раз привозили подарок - изумительные изделия Вашей работы. Вы превратили мою квартиру в музей... Все, кто бывал у меня, восхищались Вашей работой, на каждом Вашем изделии на металлической пластине (реже на самом дереве) надпись-, кому, в каком году (одно слово зачеркнуто - Ред.) это было... Часто встречалось - «Из Гуслицы», «Гуслица». Ваша скромность не позволяла Вам написать свою фамилию.

Это письмо и поздравление последнее...

Грустно!..

Как быстро пролетели наши годы!

Я люблю и глубоко уважаю Вас и как хорошего охотника, и как знатока охотника! И мне искренне хочется сказать:

«Спасибо Вам за Вашу достойную, честную, справедливую жизнь.

Низкий поклон Вам!

Я очень плохо себя чувствую, больше лежу... Прошу Марию Петровну и Веру Ивановну никого не пускать ко мне.

Милый... друг мой! Прощайте!

Навсегда прощайте! Какое страшное слово НАВСЕГДА!

Пишу и на глазах у меня появляются слезы…

Прощайте! Побольше бы таких людей, как Вы.

Низко кланяюсь Вам, по-братски обнимаю...

Милый, добрый, хороший друг мой! Прощайте.

4-1-89 г. А. Перегудов»¹⁴.

Письмо очень личное, теплое и трогательное. В эти минуты я испытала чувство глубокой благодарности судьбе за то, что познакомила меня с этим интересным и гостеприимным, терпеливым, миролюбивым и очень талантливым человеком.

Сноски:

1. В.Л. Янин «Я послал тебе бересту». М., 1968г

2. Писцовые книги. Местности губерний Московской, Владимирской и Костромской. Спб., 1872. Ногинский краеведческий музей.

3. Сборник «Славяне и Русь» М., «Наука», 1968 г.

4. Г. Дьяченко. Полный церковно-славянский словарь. 1900 г.

5. Письмо от 23.04.2004 из Института языкознания РАН города Москвы. Семейный архив Самошина Н.С.

6. Запись интервью с Самошиным Н.С., сделанная 10.09.2004 года, д. Анциферово.

7. А.В. Перегудов «В те далекие годы», М., 1966 год, стр. 129.

8. Воспоминания Самошина Н.С. записанные 20.10.2004, д. Анциферово.

9. Воспоминания Самошина Н.С., записанные 27.10.2004, д. Анциферово.

10. Воспоминания Самошина Н.С., записанные 10.11.2004, д. Анциферово.

11. Воспоминания Самошина Н.С., записанные 17.11.2004, д. Анциферово.

12. Письмо с хутора Варпас от 02.10.1953., Семейный архив Самошина Н.С.

13. Письмо с хутора Варпас от 28.03.1954., Семейный архив Самошина Н.С.

14. Статья «К 85-летию первой публикации А.В. Перегудова». Альманах «Богородский край №3 «Ногинск-Богородск»», 1996 год, стр. 71.

Статья взята из Историко-краеведческого альманаха «Гуслицы» Выпуск 2

«Побольше бы таких людей…»
(о краеведе из деревни Анциферово Самошине Николае Степановиче)

Россия – это месторождение самородков. Под этим названием подразумеваются не только драгоценные камни, но и «драгоценные» люди. Один из таких людей живет совсем недалеко от нас – в деревне Анциферово. Это Николай Степанович Самошин.

Николай Степанович родился в далеком для нас 1921 году в деревне Анциферово Орехово-Зуевского района Московской области. В начальной школе учился в своей деревне, а в соседней деревне Яковлевской закончил семилетку. Хотелось учиться дальше, чтобы получить настоящую рабочую специальность и Николай поступает учиться в ФЗУ при заводе «Карболит»,¹ что в г. Орехово-Зуево. Учился с большим желанием, хотя было трудно. Полуголодному пареньку приходилось каждый день вставать на заре, много километров идти пешком, а после учебы такой же путь ждал его обратно домой. В 1939 году Николай Самошин закончил училище, получив специальность слесаря, и остался работать гравером в одном из цехов завода «Карболит». Работа с резцом нравилась, но и подумать тогда Николай не мог, что резец станет его спасительным талисманом на всю жизнь…

В 1940 году из цехов завода Николая Самошина призвали в Красную Армию для службы в пограничных войсках в Прибалтике. Ехал в Латвию с интересом и желанием получше узнать те места, откуда родом была его мать. Но не успел он привыкнуть к службе, как грянула Великая Отечественная война.

Первые дни войны отпечатались в памяти на всю жизнь. Немцы были рядом, много немцев, все хорошо обмундированные, с блестящими бляшками на ремнях. Натиск врагов был силен, нашим войскам приходилось отступать. К Риге отступал и 12-ый погранотряд, в котором служил Николай. Но когда дошли до Риги, город был уже занят немцами. Так отряд оказался в тылу врага. Оставшиеся в живых бойцы стали выходить из окружения. Шли, в основном, по лесу, ели то, что росло под ногами, иногда выходили к хуторам, чтобы запастись хлебом. Однажды (это было в июле) Николай с двумя товарищами решил переночевать в сенном сарае, который стоял на краю хутора. Но кто-то донес на них. Ночью нагрянули латышские полицаи. Николай с товарищами попал в плен. Пленных солдат поселили в отдельном бараке. Немцы использовали их на самых тяжелых работах.

В 1943 году, когда положение на фронтах изменилось в пользу Красной армии, представилась возможность для побега. Николай вместе с товарищем Константином Марковичем решили бежать. Прятались в лесу, но теперь ждать пришлось недолго. Когда через неделю солдаты вышли из леса, они попали в расположение советских войск. Обратились в штаб шестой армии с просьбой отправить на фронт, но попали в запасную роту.

Война подходила к концу. И снова пригодилась довоенная профессия гравера. Николай взял в руки резец. Сотни памятных надписей было сделано им на трофейном оружии. Нежданно нагрянула беда – за Николая взялся СМЕРШ.² Долго проверяли, на допросах сильно били, заставляли сознаться в том, чего не было на самом деле – в добровольной работе на фашистов. Дело было передано в суд, и по решению трибунала Николай Самошин был отправлен на 10 лет на далекую Колыму.

Так закончилась война, и началась «мирная» жизнь Николая Самошина. Тяжелая работа, суровый климат. Но всегда рядом были верные друзья и незаменимый резец. В мае 1947 года в одном из своих редких писем домой Николай писал: «...резец мой — всегда со мной, всегда в кармане. Он мой спаситель, который порой спасает мою жизнь. Зиму прожил без затруднений. Мороз был большой, порой до 60° доходило, но я его переносил легко, лишь потому, что работать на улице не приходилось. В лесу много ягод: брусники, голубики, малины и другие. А брусники особенно много. Сейчас подождем еще недели две и можно будет собирать прошлогоднюю бруснику...»³

Война и жизнь на Колыме закалили характер Николая Самошина. Через 7 лет за отличную работу Николай Самошин был досрочно освобожден и в 1951 году вернулся в родную деревню. И опять трудности – не было прописки. Пришлось уехать во Владимирскую область. Работал в Киржаче на инструментальном заводе напайщиком резцов. ⁴ Только в 1958 году Николай вернулся на свою малую родину, в милую сердцу деревню. В 1959 году Николай был частично реабилитирован. Но долго еще боль войны жила в сердце. Полностью Николай Степанович Самошин был оправдан лишь в 1993 году «за неимением состава преступления».

Для Николая Степановича послевоенная мирная жизнь в родной деревушке не была скучной и однообразной. Много времени он проводил в лесу – охотился, изучал лесные просторы. Николай снова занялся любимым делом, но на этот раз резец в его руках творил чудеса из простых лесных коряг и сучков. Немного тронул мастер дерево – и вот уже причудливо извивается змея, вот чудесный зверек грациозно изогнул свою спинку, а вот получилось необычное кресло, как из сказки о Кощее Бессмертном. Необычной резьбой украсил Николай оконные наличники своего дома, а на террасе поставил медный колокол на резной стойке.

Николай вырос в семье охотников и сам много охотился. Однажды в лесу он подстрелил огромного беркута, с размахом крыльев больше двух метров. Решил из птицы сделать чучело и подарить музею г. Куровское. За помощью обратился в Московский зоологический музей. После было изготовлено еще много чучел разных животных и птиц, и все они были подарены Куровскому музею. А вот чучело глухарки, что стоит в доме Николая Степановича, было подарено ему Московским зоологическим музеем в знак дружбы и сотрудничества.

По поручению Куровского Народного музея, Николай Степанович на протяжении многих лет вел переписку с писателем А.В. Перегудовым из г. Ликино-Дулево, автором романа «В те далекие годы», в котором идет повествование о нашем крае, о становлении Дулевского фарфорового завода. Неоднократно бывал Николай Степанович в гостях у писателя и всегда отвозил подарок, сделанный своими руками из природного материала. В одном из своих писем Николаю Степановичу Перегудов писал: «…И каждый раз Вы привозили подарок – изумительные изделия Вашей работы. Вы превратили мою квартиру в музей... Все, кто бывал у меня, восхищались Вашей работой, на каждом Вашем изделии на металлической пластине (реже на самом дереве), надпись кому, в каком году это было... Часто встречалось – «Из Гуслицы», «Гуслица». Ваша скромность не позволяла Вам написать свою фамилию…».⁵

Никогда не переставал Николай Степанович изучать окрестности своей деревни. В лесу, в двух километрах от Анциферова, нашел Николай Степанович огромный валун 1м 70см длиной и 60см шириной. На одном его краю, который смотрит на юг, просматривался знак в виде трезубца. А, бродя по берегам реки Нерской, собрал большую коллекцию с отпечатками древних окаменелостей. Знает Николай Степанович, где залегает в нашей местности болотная руда – крица. В древности из этой руды крестьяне изготавливали нехитрые орудия крестьянского труда. Согласно анализам, произведенным П.В. Николаевым в лаборатории Горного института, эти руды содержат до 3% марганца.⁶

В 70-х годах XX века на берегах реки Нерской советскими археологами проводились раскопки. Недалеко от Анциферово был обнаружен курган. Николай Степанович помогал археологам.⁷ Результаты р аскопок показали, что в конце I тысячелетия н. э. на берегах реки Нерской обитали племена вятичей и кривичей, именно их стоянки и были обнаружены около деревни Анциферово.⁸

В настоящее время Николай Степанович – частый гость в школах деревень Анциферово и Давыдово. Много и интересно рассказывает он о своей жизни, об истории родного края. Музей Давыдовского лицея не остался без внимания Николая Степановича. Много ценных экспонатов – фотографии, документы, предметы крестьянского быта, личные дневниковые записи – было передано им в дар музею. Особенно ценным оказался старинный крест,⁹ который случайно нашел Николай Степанович в районе деревни Анциферово.

В результате проведенных исследований удалось выяснить, что подобные кресты-тельники были широко распространены в России в XVII-XIX веках.

История Анциферова, этого небольшого уголка Гуслицкой земли, всегда интересовала Николая Степановича. Он изучал историческую литературу, бывал в архивах и музеях города Москвы, где изучал документы, относящиеся ко времени возникновения деревни. Николай Степанович регулярно слушал лекции о топонимических исследованиях в нашей стране, которые читались в географическом обществе при Академии Наук СССР. Там он познакомился с книгами В.Л. Янина «Берестяная почта столетий»¹⁰ и «Я послал тебе бересту». В этих книгах впервые прочитал Николай Степанович о Новгородском посаднике Онцыфоре и его сыновьях. С этим именем – Онцыфор – Николай Степанович связывает название и возникновение родной деревни. Известно, что название деревни Анциферово произошло от чрезвычайно редкого мужского имени Анцифор (Онцыфор). По преданию, раньше она называлась Онцыфорово, а ее жители были выходцами из Новгорода¹¹ . В Анциферово был такой же цокающий говор, как в Новгороде. Николай Степанович хорошо помнит, как старики говорили «цаво», «баю». В Новгороде был такой обычай – провинившихся бросали с моста в Волхов, а в Анциферово бросали в речку Нерскую или заставляли провинившихся идти по деревне, запряженными в борону.

Дневниковые записи Николая Степановича¹² отражают большую, кропотливую работу, которую он провел по изучению исторического прошлого родной деревни.

Работа краеведа Самошина Николая Степановича известна не только в нашем Орехово-Зуевском районе. Неоднократно приезжали к нему работники Ногинского краеведческого музея и журналисты историко- краеведческого журнала Восточного Подмосковья «Богородский край».¹³

Своими воспоминаниями Николай Степанович делился и с журналистами газеты «Орехово-Зуевская правда», а писатель-краевед В.С. Лизунов консультировался с Николаем Степановичем при написании своей книги «Старообрядческая Палестина».

Рассказ о Самошине Николае Степановиче – простом жителе из деревни Анциферово – разносторонне одаренном человеке, краеведе, хочется закончить фрагментом письма А.В. Перегудова, адресованного Николаю Степановичу: «…Дорогой, милый друг мой… Глубокоуважаемый, любимый мною Человек… Пишу слово Человек с большой буквы… Вы заслужили это… Как быстро пролетели наши годы! Я люблю и глубоко уважаю Вас и как хорошего охотника и как знатока-охотника! Мне искренне хочется сказать: «Спасибо Вам за Вашу достойную, честную, справедливую жизнь. Низкий поклон Вам!.. Побольше бы таких людей, как Вы».¹⁴

Сноски:

1. Копия свидетельства об окончании школы ФЗУ, 1940 год.

2. СМЕРШ - смерть шпионам.

3. Копия письма Н.С. Самошина родителям с Колымы от 27 мая 1947 год.

4. Копия учетной карточки члена профсоюза.

5. Копия письма А. В. Перегудова от 7.01.1989 года.

6. «Орехово-Зуевский уезд Московской области». Историко-краеведческий сборник, г. Орехово-Зуево, 1926г., с.58

7. Фото. Н.С. Самошин на археологических раскопках. Левый берег реки Нерской. 70-е годы XX века.

8. В.С. Лизунов. «Минувшее проходит предо мною», г. Орехово-Зуево, 1995 г.

9. Фото креста, подаренного Н.С. Самошиным музею Давыдовского лицея.

10. В.Л. Янин. «Берестяная почта столетий». М., Педагогика, 1979 г.

11. .С. Лизунов. «Старообрядческая Палестина» (из истории Орехово-Зуевского края), г. Орехово-Зуево, 1992г.

12. Фрагмент копии дневниковых записей Н.С. Самошина.

13. Копия страницы журнала «Богородский край», №3, 1996г.

14. Копия письма А. В. Перегудова от 7.01.1989 года.

Тараканов Михаил, учащийся 10 класса Давыдовского лицея Руководитель – Овсянникова И.С.

Видные краеведы Богородского края Самошин Николай Степанович (село Анциферово) и Лизунов Владимир Сергеевич (Орехово-Зуево)

(Фото тут)

Материал взят с сайта Богородск-Ногинск

25. 11. 2006.

6 ноября 2006 года на 86-м году жизни умер Николай Степанович Самошин. Его дом в деревне Анцыферово хорошо знали многие богородские краеведы и вообще исследователи Гуслиц, старообрядчества, народных промыслов. Глубокий знаток края и его традиций, душевнейший и интереснейший человек, он был близким другом русского писателя А.В.Перегудова. Именно ему послал Александр Владимирович свое предсмертное, пронзительное письмо, опубликованное в свое время в нашем альманахе "Богородский край".
Николай Степанович помогал всем, кто обращался к нему за помощью. Беседы с ним были праздником души.
Память о Н.С.Самошине - в наших сердцах.

Редакция сайта Богородск-Ногинск

Сайт создан в системе uCoz